И суперпродочка 
Название: Коллекционер
Авторы: Графиня Барбосса, Ludowig
Тип: слэш и чуть-чуть гета
Жанр: социальный роман
Рейтинг: R
Пейринг: ЛМ/СС, СС/пожиратели смерти
Дисклаймер: ну типа все права у Ро, а мы тут коммерческой выгоды не извлекаем
Предупреждение: Не бечено, сильно в работе, ООС (у нас свой мир, так что если ваш Люциус не такой, пишите про него сами).
Аннотация: Наша очередная глубоко философская притча в духе Евгения Петросяна, Ричарда Баха и Паоло Коэльо.
первый кусогПалач
Сидя у себя в кабинете, мистер Малфой с некоторым раздражением наблюдал сквозь оконное стекло за лениво вышагивающими по пожухлой траве белыми павлинами. На душе было серо и муторно. С некоторых пор Малфой заметил, что жизнь стала как будто более тусклой и обтекаемой, напрочь лишенной острых углов, за которые можно было бы ухватиться для усиления восприятия и просто для собственного удовольствия. Да что там, было просто скучно.
- Люциус, ты слушаешь? – грохнул по столешнице стаканом Уолден МакНейр.
- Да-да, конечно, - тут же вздрогнул Малфой.
- Так вот, этот мальчишка в самый последний момент сообразил, что это совсем не то, что он представлял в своих алчных мечтах. И давай умолять: мистер, пожалуйста, не надо. Пустите, мистер. А я только этого ждал.
- Да ну? – совсем не артистично изумился Люциус.
Краем глаза он раздраженно отметил щедрую лужицу коллекционного коньяка на янтарной мозаике выписанного за большие деньги из дремучей Прибалтики столика.
- А ты думал! Только тогда-то самое веселье и начинается! Я, значит, его через колено и...
Люциус, на время забыв про стол и коньяк, с удовольствием покачал головой:
- Ты, Уоли, маньяк. Настоящий садист.
Уолден МакНеер, конечно, был грубоват для его кабинета, да и вообще для всего его дома. Вечно вытирал свои могучие сапожищи о шелковые ковры, успел разбить пару не поддающихся магическому воздействию уникальных китайских ваз, а уж поломанные стулья и оборванные гардины и вовсе не приходилось считать, но его грубая дружба и смешное первобытное уважение Люциусу странно льстили, не говоря уж о том, что иметь в своем окружении человека столь пикантных привычек было приятно.
- Слушай, а ты по-нормальному-то хоть раз в жизни трахался?
- Нет, - сурово отрезал МакНеер и тут же продолжил. - Да это что! Видел бы ты, что Грэйбек вытворял с маггловской девкой, - он жадно отпил коньяка. Люциус мысленно, в который раз, восхитился его способностью хлебать жидкость двухсотлетней выдержки так, как будто это был дешевый самогон. - Какой-то ты сегодня мутный, дружище.
Малфой вынужден был согласится с приятелем. Слово «мутный» как нельзя лучше отражало его состояние, однако показывать посторонним своё настроение было не в традициях Малфоев, поэтому Люциус с наигранной бодростью пригубил коньяка и попытался ухмыльнуться, подражая МакНейру.
- Тебе показалось, Уоли. Так что там с маггловской девкой? Хочешь утаить какие-то подробности от лучшего друга?
- Про магловскую девку много сказать не смогу, про процесс ты лучше расспроси самого Грейбека, но остались от нее требуха да кости, если Фенька не врет, то он выебал ее даже в череп, конечно после того как мозгами пообедал.
Люциус едва не поперхнулся, но вскоре почувствовал немое уважение, сам он едва не падал в обморок от одного вида царапины чуть более серьезной чем порез от стальной бритвы с изящной инкрустацией и парой мелких рубинов на платиновой ручке, принадлежавшей ранее, если его поставщик не наврал, самому Хусейну.
- Ну так он же оборотень, - значительно произнес Малфой, - давай дальше про мальчишку.
- Мальчишка оказался сопляком. Вырубился сразу после того, как я вставил подсвечник ему в зад, - оскалился Уолден, - Дальше было что-то вроде некрофилии. Ты бы сам уже попробовал, а то ты мне напоминаешь нищего, который с маниакальным упорством рассматривает витрину бакалейной лавки.
- Мне, МакНейр, по статусу не положено заниматься подобным вещами, - попытался отшутиться Малфой, - приходится довольствоваться малым.
- Что-то я прежде не слышал, чтобы ты довольствовался малым, - Уолден кивнул на массивное платиновое пресс-папье.
Люциус смущенно откашлялся:
- Мне надо подумать. Возможно, я не уверен, что хочу именно мальчика.
При слове «мальчик» очень некстати вспомнился Драко, маленький трогательный белокурый херувимчик в смешных кукольных костюмах в бантик и рюшечку — Люциуса перекосило.
- А что! - МакНеер истолковал его гримасу явно иначе. - Думаешь с мужиком чем-то хуже?
- Да с чего ты взял, что мне нужен мужик? – излишне раздраженно спросил Люциус.
- А почему бы и нет? Увидишь, тебе понравится. Ты должен расширять свой, - МакНейр захохотал, проливая коньяк, - кругозор.
Люциус мысленно кивнул — что-то в этом было. Исподтишка глянув на приятеля и отпив солидный глоток, он насмешливо произнес:
- А с кем расширять-то, что ли с тобой?
МакНеер, враз посерьезневший, осторожно поставив стакан на столик и с минуту помолчав, задал встречный вопрос:
- А почему бы и не со мной?
И такое у него сделалось лицо, что Люциус аж захохотал.
- Еще не хватало, - отсмеявшись, произнес он, слегка постанывая, - ты же еще чего доброго мне для начала позвоночник захочешь вырвать.
- Положим, позвоночник не вырву, но тебе точно будет что вспомнить на старости лет, - распознав наконец настроение собеседника, МакНейр раздраженно сплюнул прямо себе под ноги.
- Уж лучше оставлю тебя на крайний случай, старина. Когда жизнь вконец опостылит, - примирительно улыбнулся Люциус.
- Судя по твоей роже, Малфой, ждать мне осталось едва ли больше месяца.
- А что с моей рожей? – машинально испугался Малфой, тоже ведь в какой-то мере коллекционная редкость.
- Она стала совсем тухлой, вот что с ней. Ты выглядишь так, будто от тебя воняет плесенью. Вы, аристократы, не понимаете своего счастья. Будь у меня столько денег, я бы поимел любого, кого захочу. Не то чтобы я и так не мог, - спохватился Уолден, - но за деньги они в койке шустрее.
- И с кем бы ты переспал, если бы мог иметь любого?
- Да хоть со Снейпом, - с готовностью ответил МакНейр.
- Эээ... недоверчиво протянул Люциус, испытывая от слов Уолдена какое-то неприятное, но вместе с тем бодрящее ощущение. - Зачем?
МакНейр, не ожидавший такого вопроса, тупо уставился на Малфоя.
- Как зачем? - спросил он после продолжительного молчания. - Просто так. Ну Снейп же!
Теперь замолчал Люциус. Из всех его попыток вспомнить что-нибудь сексуальное про Снейпа, на ум приходила только прошлая попойка, когда он наж... слегка перебрав, висел на нем и с раздражением думал, что к своим двадцати четырем тот мог бы быть и слегка помягче, а не таким костлявым.
- Зачем с ним спать, я не понимаю. Он же полная противоположность секса.
- Что б ты понимал, - фыркнул МакНейр, вероятно оскорбленный в лучших чувствах. - Мне уже не первый год хочется перевернуть этого чванливого поганца кверху задницей и объяснить, что вся его надменность гроша ломаного не стоит.
- А, так ты в этом смысле, - разочарованно махнул рукой Люциус. - Я было решил, что есть какие-то другие поводы, помимо банального, как это, доминирования.
- Но-но, я же тебя никак не обзываю, - МакНеер, вдруг решил обидеться припомнив о своей шотландской гордости.
- А, - отмахнулся от него наконец развеселившийся и почувствовавший вкус к жизни Люциус, - я только имел в виду, что ты хочешь показать ему кто главный самым приятным для тебя способом.
Налив себе еще коньяка, Малфой почувствовал прилив самоуважения..
- Я же не зверь какой-то, - продолжал возмущаться МакНейр, - что-то в нём точно есть, говорю тебе.
- Да? И что же? – насмешливо поинтересовался Малфой, - Бледный, худой, желчный тип. Костлявый, между прочим.
- Не костлявый, а изящный. Кто из нас аристократ, Малфой? – забывшись, Уолден попытался отпить из пустого стакана. - И эти его глазища. Бездонные, вот.
- Ну да, ну да, - продолжал потешаться над ним Малфой, - и плоская задница. То есть миниатюрная.
- Ты просто пресыщенный жлоб и не способен оценить настоящей красоты, - МакНеер окончательно разобидевшись, встал, не забыв перед тем как уйти бросить алчный взгляд на еще наполовину полную коньяком бутыль.
Убийца
Бутыль огдена была еще на половину полна, а Люциус уже заскучал. Печально глядя сквозь стакан, он слушал Долохова.
- Ты зря недооцениваешь порку – древнейшее и благороднейшее, надо сказать, из искусств, не говоря уж о том, что требует изрядного навыка и подготовки, - говорил тот, довольно и даже с некоторым оттенком мечтательности улыбаясь. Смотреть в его серые жестоко прищуренные глаза убийцы Люциус избегал уже минут пятнадцать.
Он в очередной раз оглядел заведение, в которое пригласил его Долохов и поёжился. Антонин умудрялся находить для их редких встреч самые затрапезные кабаки во всей Британии, вот и сейчас они сидели в шаткой хибаре в порту, где всё пропахло селедкой и гниющими рыбацкими сетями. Место называлось то ли Ржавый якорь, то ли Золотой поплавок. Разговоры про порку были здесь так же уместны, как танцы на столе в кабинете министра магии.
- Никогда не порол людей, - легко признался Люциус, так как был уже слегка на взводе – только что какой-то коротышка с гнилыми зубами попытался спереть его перчатки, - не тянуло что-то.
Долохов посмотрел на него с заметной укоризной:
- Как молод и неопытен ты еще, Люциус, все бы тебе одни игрушки, но ничего, повзрослеешь. Все со временем придет. Я в твои года... Или нет, мне кажется было шестнадцать, тоже коллекционировал. Помнится, с неделю охотился за кнутом из кожи хвостороги с жалами осетинских голубых пчел.
Люциусу, который только заметил что под его сапогом плещется едва не с целое озеро лужа чего-то нелицеприятного, этот поворот разговора показался почти многообещающим.
- Голубые пчелы? Недурно, - отозвался он, стараясь вытирать сапог о ножку стола как можно незаметнее, - и в какую сумму это вам влетело, хотелось бы знать? Вам было шестнадцать? Курс галеона к сегодняшнему... хм.. один к четырем, наверное, чуть больше...
- Бесплатно, друг мой, бесплатно. Если говорить о деньгах, а не о хитроумии и времени. Но в любом случае, кнут того стоил. Попробуйте как-нибудь царапнуть руку жалом – не забудете уже никогда, а тот кнут их усеивали сотни. Даже самый последний гордец через десяток ударов начнет умолять и будет готов более чем на все. Вам, наверное, хватило бы и двух.
Люциус нервно поежился.
- И что, неужели кто-то добровольно соглашался на подобные экзекуции? – Люциус конечно знал, по большей части из рассказов приятелей, что в мире полно жутких извращенцев, но чтобы так...
- Разумеется нет, - Антонин захохотал, да так, что бармен он неожиданности выронил из рук бутылку какой-то мутной бурды, - для тех кто согласен, у меня есть другие игрушки, понежнее.
- Воображаю, - фыркнул Люциус.
- Ты бы попробовал, как-нибудь, Малфой. Уверен, твоя унылая рожа в момент преобразилась бы.
- Да от чего вы все взяли, что я унылый? – Люциус залпом, совсем не аристократично, опрокинул свой стакан, - сначала МакНейр, теперь ты. Можно подумать, вы заключили пари. Поспорили, кто из вас быстрее сделает из меня извращенца. Я уже не удивлюсь, если завтра ко мне явится Белла и предложит поразвлечься с гиппогрифом.
- МакНейр? - Долохов казался искренне удивленным и Люциус немного расслабился. - А что такого непристойного мог придумать этот мясник? Ему бы только головы рубить, в этом он вполне хорош, а во всем остальном – пень, думается мне, пнем и никакой фантазии.
Малфой немного помялся, сомневаясь хорошо ли это выдавать друга или нет, но все же, понизив голос, сказал:
- Он, видишь ли, давно мечтает трахнуть Снейпа.
Какое-то время Долохов молчал, и от его пронзительного взгляда у Люциуса душа чуть было не ушла в пятки.
- Беру свои слова обратно, - наконец процедил сквозь зубы Антонин, - он вовсе не так прост и туп.
- Что? - Люциус вдруг почувствовал, что окончательно перестал что либо понимать. Верно он и действительно, как бы это... несколько отстал от своих соратников и дружбанов. Погряз в наивности, как ему с неделю назад имел наглость сказать Рудольф.
- Хороший вкус у нашего плебея, вот что я хочу сказать, но... - Долохов усмехнулся, - блажен, кто верует. Снейпа ему не видать как своих ушей. Или я буду не я.
- Тебе-то зачем Снейп? Что в нём такого, я не понимаю, - уже взмолился Люциус.
- Ну как тебе сказать, - дальше Долохов говорил каким-то мечтательно-мурлыкающим шепотом. - Скромное очарование идущего на смерть, тлен, темнота, увядшие лилии, декаданс. В общем я бы его... – дальнейшее было сказано очень тихо, но так проникновенно, что даже Малфой залился краской, - а потом я бы его придушил. Для завершения картины. Как тебе?
Откашлявшись, Люциус смог выдавить из себя только глубокомысленное: «Эээээ», - и, как за спасательный круг, ухватился за бутылку. Выпив, он с некоторым новым уважением покосился на Долохова. Этот странный русский, с его странными привычками, шумными гулянкам, запоями и причудами вроде ручных медведей и любви к цыганам в этот день открыл себя с новой стороны.
- Вам бы, Антонин, стихи писать, - сказал, наконец немного придя в себя, Люциус, пылкое воображение которого уже нарисовало целый каскад непристойнейших сцен, - или там романы...
- Пусть романы пишет МакНейр, думаю, ему больше ничего не остаётся. Надо бы заглянуть к Снейпу, а? Он вроде бы твой приятель, так что ты мог бы быть изрядным подспорьем в моих амурных делах.
И вот тут Люциус почувствовал себя странно, очень странно. Так, как будто бы кто-то пытается стащить у него любимые запонки. И вместе с тем, привычный азарт, словно на аукционе всплыло редкое издание Молота ведьм, и какой-то нахал собрался его перекупить.
- Это было бы забавно, - произнес он, напустив на себя самый беззаботный вид, - думаю к каникулам мне удастся его из Хогвартса выманить, но до того я бы ничего не стал предпринимать.
Апеллент
Стоя у стены, картинно завернувшись в полу теплой шерстяной мантии, Снейп с наслаждением наблюдал за страданиями мисс Фергюссон. Юная нахалка имела смелость заявиться на отработку в короткой, едва прикрывающей срам, юбчонке и расстегнутой едва не до пупа блузке, за что и поплатилась.
- Время вышло, мисс Фергюссон, разберете оставшееся завтра. И, надеюсь, - он позволил себе издевательски усмехнуться, - сегодняшняя отработка научит вас одеваться в соответствии с приличиями и правилами школы, в которой вам посчастливилось учиться.
Дева-роза оторвалась от созерцания этикеток на в изобилии стоявших перед ней склянках, и поглядела большими, ясными глазами на профессора.
- Сэр, я люблю вас, - шепотом призналась мисс Фергюссон.
- Что?? – у Снейпа даже пола мантии, до этого так элегантно свисавшая с локтя, плюхнулась на пол.
- Люблю, - вздохнула девушка, - уже давно, три недели.
После двух часов в подземелье ее подбородок заметно трясся, а пухленькие алые губки несколько посинели, что сильно подпортило эффект от признания. Дева нерешительно подняла покрытые пупырышками мурашек руки с закатанными по локоть рукавами, видимо для того чтобы броситься преподавателю на шею, но тут же опустила, чтобы обнять себя за плечи и забиться в ознобе.
- Неслыханная наглость, - выдал молодой и еще не успевший привыкнуть к подобным выступлениям профессор, - вы что, рассчитываете таким образом получить четверку на экзамене? - спросил он с подозрением, мысленно хваля себя за то, что сообразил не остаться в лаборатории, а сразу же ушел пить чай с коньяком в собственный кабинет.
- Нет, что вы...я просто... – плечики девчонки затряслись.
- Просто решили наплевать на школьные правила? Просто забыли сколько вам лет? Или просто забыли для чего вы здесь находитесь? – с каждым словом тон Снейпа приобретал всю большую презрительность. - Если хотите, я вам напомню. Вы здесь, чтобы получать образование, а не для неумелых попыток закрутить роман с человеком, который вам в отцы годится, - тут Снейп, конечно, покривил душой, но сознание собственной важности требовало красноречия. - Чего вы ждали? Что я заключу в свои объятия сопливую девчонку, которая не может даже толком сварить восстанавливающее зелье? Ведь вы по-этому оказались здесь, из-за вашей собственной бестолковости.
- Я сделала это нарочно, - мисс Фергюссон шмыгнула носом.
Распаленный собственной речью Снейп не сразу понял о чем лепечет стоящая перед ним, чуть не рыдающая ученица, но когда смысл ее слов проник в его возмущенный разум, он чуть не взорвался.
- Что?!! Вы нарочно испортили массу прекрасных ингредиентов, сварив невразумительную мутную бурду, в надежде понравиться мне?! - голос Снейпа сорвался на фальцет, а на всегда бледном лице вспыхнули красные пятна. - Убирайтесь! Немедленно! Еще хоть одно испорченное зелье и вам даже тройки у меня на экзамене не видать!
И схватив мисс Фергюсон за локоть, он вытолкал ее из лаборатории, чтобы потом через внутреннюю дверь убраться к себе в кабинет.
- Отлично, Снейп, - позже оценил картину внутренний голос Снейпа и по совместительству его единственный друг, - ты только что профукал ещё одну отличную возможность лишиться девственности. В твои-то двадцать четыре. Какой стыд.
- Подумаешь, пойду в бордель, - отмахнулся от него Снейп, всё ещё довольный своей ролью учителя-психопата, которую в последствии хотел сделать основной и главной.
- Да, ты это уже лет пять твердишь, кретин. – дальнейшие вопли разгневанного рассудка были заглушены ещё одной рюмкой отменного коньяка перед пылающим камином в кабинете.
продолжение Испорченный
Младший Лестрейндж имел вдохновенно-задумчивый вид и иногда томно вздыхал, зато Люциус наконец-то чувствовал приятное оживление, подкрепленное коллекционным вином, которое он захватил из собственных погребов. И если обычно молчаливость Рабастана его сильно раздражала, то в этот раз она казалась истинным благословением.
- Сущее удовольствие с тобой сегодня разговаривать! - после долгого рассуждения о прелестях соколиной охоты и возможности приобретения удивительной по своим достоинствам птицы, которая, судя по отзывам восхищенных очевидцев, была способна унести в когтях лошадь, Люциус так разошелся, что даже позволил себе фамильярно хлопнуть приятеля по плечу. - А то, я уже начинал думать, что весь мир катится в пропасть. Все толкуют то о пытках, то розовопопых мальчиках, то и вовсе о Снейпе.
Услышав слово «Снейп», Рабастан неожиданно встрепенулся.
- Я у него был вчера, - мечтательно проговорил Лестрейндж, уставившись куда-то сквозь Малфоя.
- Пытался соблазнить? – ехидно осведомился Люциус, ожидая уже привычной в последнее время исповеди о заветных желаниях и детального описания их исполнения. И всё-таки какая-то часть его рассудка, та самая, скучающая и пресыщенная, сладко напряглась.
- Ты рехнулся что ли? – вытаращился на него Рабастан, - Малфой, ты не думал, что тебе пора чаще выходить из дома? Посещать знакомых, интересоваться чем-то помимо гнусных извращений?
Малфой задохнулся от возмущения. Немедленно захотелось начать оправдываться, но что-то подсказывало, что так будет только хуже.
- Нет, я удивляюсь, как ты вообще мог сказать такое! - продолжал бушевать Рабастан. - Снейп... он же... он же...
- Он же что? - перебил его, едко цедя, Малфой. - Недооцененный, непонятый, тонко чувствующий?
Рабастан замолчал.
- Ну по крайне мере, отходняков с его зелий никогда не бывает, - наконец собравшись с мыслями, с вызовом кинул он.
- Каких отходняков? – переспросил Люциус. Понимание приходило медленно и неохотно. Малфой пристально посмотрел на Рабастана – на наркомана он был не слишком похож. Точнее не похож совсем. По крайней мере, на тех наркоманов, которых Люциусу посчастливилось видеть в трущобах, куда заносила его нелёгкая в лице Антонина Долохова. Никакого бегающего взгляда, трясущихся рук, драных рубашек, недельной щетины и прочих признаков телесной и духовной деградации. Да что там, Рабастан даже не пытался одолжить у него денег или что-нибудь украсть. Ни разу.
- Каких-каких? Обычных, - Рабастан слегка замялся, - ну, как после виски твоего, только хуже. Представь: руки трясутся, в глазах, как песку насыпали, сил нет даже чтобы бреющее наложить и только смотришь, нельзя ли у кого одолжить, чтобы здоровье поправить...
Выглядел он после этого своего признания взволнованным, смущенным и взъерошенным, благо черные кудри позволяли. Люциус нервно откашлялся и уцепился за свой бокал с вином. На правой щеке Рабастана ему примерещился намек на щетину.
- Эээ... - вяло промямлил он, - и долго уже ты... ну...
В принципе, это многое объясняло и извечную поэтическую задумчивость, и то что над любыми шутками Рабастан либо не смеялся вовсе, либо смеялся последним, и даже написание стихов настолько гнусных, что Малфой их не переносил даже в изрядном подпитии.
- Да ещё со школы, - Рабастан неожиданно оживился, - Это моё вдохновение, моя страсть! – Люциус молча глядел на Лестрейнджа, который начал активно жестикулировать, вероятно, чтобы более красочно обозначить свои чувства. Он явно уже что-то принял и это что-то начало действовать. А Рабастан, между тем, продолжал. Он даже вскочил на ноги и стал бесцельно бродить по комнате, только чудом избегая столкновений со шкафами и креслами.
- И Снейп. Люциус, как хорошо, что он появился в моей жизни. Ты представить себе не можешь сколько поэзии, сколько чувственности он мне дарит. Вообрази, я в сладкой неге распластан на жесткой кушетке в его комнате, на полу – опустевшая склянка, вероломно брошенная на поругание, лишенная своего ценного содержимого. И он, Снейп, равнодушно скользит по мне взглядом, без единой эмоции, разве что иногда презрительно усмехаясь, режет ингредиенты, заглядывает в пыльные гримуары, точно Фауст, пытающийся разгадать причудливые изгибы мироздания. И всё это – моё блаженство и его равнодушие, переплетаются в дивном танце, словно лёд и пламень.
Рабастан остановился и шумно отдышался. Щеки его пылали.
Малфой, с испугом и брезгливостью следивший за приятелем, как раз прикидывал, что лучше: бежать опрометью из замка Лестранжей, пока Рабастан не начал буйствовать или вооружиться каминным совком, лежащим неподалеку, когда Рабастан как-то сдулся и, залившись по самые уши краской, упал обратно в свое кресло.
- А какого, прости, Дьявола, - увидев что опасность миновала, Люциус не на шутку рассердился, - ты тогда на меня кричал?
- В смысле? - глухо отозвался Рабастан.
«Точно что-то принял, - с отвращением подумал Малфой, - надо будет расспросить Снейпа, что за дрянь он ему дает».
- Ты имел смелость обозвать меня извращенцем из-за того, что я, не погрешив против истины, заметь, предположил, что у тебя с ним какие-то богомерзкие шашни.
- Ах, Люциус, ты такой глупый, - на лице Рабастана отразились снисходительность и жалость, - это же ЧУВСТВА, как ты не понимаешь. Эфир, астрал, - он тяжело вздохнул, - я бы никогда не посмел разрушить это великолепие своими посягательствами, прикоснуться к этим ледяным пальцам, провести губами по изможденной щеке, всё что я могу – ласкать глазами смоль его волос, его чернильные силуэт и приходить снова и снова, презирая себя за то, что отрываю его от материй куда более высоких, чем я, презренный, могу себе вообразить. Разве могу я мечтать о взаимности? Мне достаточно того вдохновения, которым он одаривает меня уже столько лет. Все поэмы, все сонеты, всё о нем и только о нем.
Глаза Рабастана как-то неестественно мечтательно закатились и в сознании Люциуса, давно пожалевшего, о том, что рискнул вызвать его на откровенность, зародилась мысль, которую он и поспешил озвучить:
- Раба, с тобой все хорошо? Что ты принял? Может быть... эээ... вызвать кого-нибудь из Мунго?
От беспокойства он даже встал со своего места и попытался было нащупать у Рабастана пульс – как никак, все же брат мужа жениной сестры.
- Уйди, дурак! - с неожиданной силой вырвался Рабастан. - Просто неотесанный чурбан! Я ему душу открываю, а он...
Люциус с силой захлопнул дверь и поспешил к выходу. Хотелось домой, в безопасность, подальше от помешанных. Сидеть в кабинете, созерцать белых павлинов и скучать. Неожиданно оказалось, что скучать даже приятно, по крайней мере, не нужно ломать голову над тем, от чего всем так понадобился унылый и совершенно непривлекательный Снейп. Совершенно непривлекательный! Смоль волос... тьфу! По крайней мере, ему, Лорду Малфою, больше не придётся выслушивать снейповы занудные замечания и пить с ним коньяк каждую вторую среду месяца. Пусть снабжает опиатами чокнутого Рабастана и других своих обожателей, и вообще катится ко всем чертям.
Люциус хотел было презрительно фыркнуть, однако ему помешали явившиеся невесть откуда Рудольфус и злополучный Снейп, который, ко всему прочему, смел выглядеть как обычно — недовольным и мрачным. Как будто ничего не происходило.
- Здравствуй, Люциус, - Рудольф прямо таки любовно вцепился в предплечье Снейпа и расцвёл в глупой ухмылке. Снейп, конечно же, никак не отреагировал, только кивнул в знак приветствия, словно ему не было до Малфоя никакого дела.
Безумная
- Ах, не смеши меня, Белла, - Нарциса едва дышала, лежа на кушетке.
- Нет, правда, я всегда была уверенна, что Люциус трахается, надев на волосы сеточку. Только не говори мне, что это не так, я сегодня не готова к потрясениям.
- Ну на самом деле он... - Нарциса попыталась сесть, - только не говори что я тебе это сказала! - она сделала страшные глаза, и в этот самый момент в гостиную вошел Люциус.
- Сплетничаете, мои дороге? - выглядел он взволнованно и несколько помято, но при этом сиял благодушием. - Любимая, - он наклонился к Нарциссе, чтобы поцеловать в губы, затем перешел к свояченице, - Белла, позволь ручку.
Беллатрикс брезгливо поморщилась.
- Девочки, вы просто не представляете, как счастлив я вас видеть! Женщина — вот настоящие чистота и волшебство.
- Дорогой, с тобой всё хорошо? – Нарцисса нахмурилась.
- Разумеется, ангел мой, всё прекрасно. Я просто безмерно счастлив оказаться в вашем обществе. Любые заботы меркнут рядом с вашей чистой незамутнённостью несмышленых детей, естественностью трав и цветов... – внезапно Люциус осёкся. Долгое общение с Рабастаном всё-таки не прошло для него даром.
- Тебе нужно выпить чаю, милый, - Нарцисса ласково провела пальцами по щеке мужа, - я сейчас распоряжусь. Ты выглядишь очень усталым, - женщина ещё раз смерила Люциуса взглядом, в котором читалась крайняя озабоченность, и вышла из комнаты.
Малфой мысленно обругал себя последними словами, справедливо предположив, что сегодня произвёл на жену и свояченицу впечатление полного идиота. Чертовы Лестрейнджи.
- Белла, - он заставил себя взглянуть на сестру Нарциссы и улыбнулся почти искренне, - ты бываешь у нас удручающе редко. Я скучал, - Люциус снова поймал изящное запястье Беллатрикс и легонько коснулся его губами, как раз в том месте, где под бледной кожей виднелось переплетение тонких вен.
- Не слишком-то увлекайся, Люциус, - Белла с раздражением отдернула руку, единственная причина, по которой я здесь редко бываю — это ты.
- Ну конечно, я все понимаю, - на его лице отразилась работа мысли, - тебе должно быть тяжело меня видеть после всего, что у нас было.
Белатрикс замерла.
- У нас был поцелуй. На четвертом курсе, - прошипела сквозь зубы она.
- Ты была влюблена в меня, как кошка, - Люциус от удовольствия даже прикрыл глаза, - и что это был за поцелуй! Кстати, почему бы тебе не поцеловать меня сейчас? - он подвинулся еще ближе, хотя на лице Беллы и так явственно читалось, что муженек сестры уже перешел все допустимые границы. - Пока Нарси заваривает нам чай, - горячо прошептал он куда-то в область ее ключицы.
Беллатрикс, которая всё это время осторожно отодвигалась от родственника, наконец уперлась спиной в подлокотник дивана — пути к поступлению были отрезаны окончательно.
- Прекрати немедленно, - глаза мадам Лестрейндж нехорошо сузились.
- Я бы рад, - Люциус изобразил горестный вздох, - но это не в моих силах. Всего один раз, Белла. Ведь раньше ты любила меня целовать, почему ты больше этого не делаешь?
- Люциус, ты ведь раньше мочился в свои атласные пелёнки, почему же ты больше этого не делаешь? – в тон ему ответила Беллатрикс.
От неожиданности Люциус отпрянул и с удивлением уставился на свояченицу, которая раньше никогда не реагировала на его внимание подобным образом.
- Ты ведь так больше не делаешь? Или? – Беллатрикс с насмешкой смотрела на ошарашенного Малфоя.
Люциус нервно откашлялся.
- Потом, - продолжила Белатрикс, явно наслаждаясь победой, - ничто не длится вечно. Тогда ты был юн, свеж и чист. Эта вся мальчишеская грязь, она тебя как будто не касалась.
Люциус продолжал смотреть на нее с крайним изумлением и даже забыл временно про пеленки.
- А сейчас... - голос Белл преисполнился самым неприятным ехидством, - Люци, ты не находишь, что для меня ты уже изрядно потаскан?
Малфой в ужасе вытаращил глаза. Со страхом и содроганием он вернулся в тот момент, когда последний раз рассматривал себя в зеркало. Тогда-то ему показалось, что все очень и очень даже ничего, даже, можно сказать, шикарно. Неужели он себя обманывал? Он с ужасом подумал о том, что изо всех последних волнений пару ночей мало спал и, вероятно, из-за этого...
- Мне кажется, в твоей постели перебывал уже весь Лондон, - Беллатрикс скривилась, - это просто отвратительно.
Люциус испытал немалое облегчение о того, что дело было вовсе не в том, что он постарел, но слова, всё равно опередили мысли:
- Знаешь, Белла, тебе ведь тоже уже не восемнадцать, - выпалил он и тут же пожалел о сказанном, как ни крути, поступок был не достоин настоящего джентльмена. - Прости меня, Беллатрикс. Прости.
- Вполне в твоём духе, - фыркнула свояченица, - Ничего другого я и не ожидала. Тебе стоит поменьше таскаться к сомнительным бабам, Люци, иначе растеряешь все остатки хорошего воспитания.
- Действительно, пытаясь соблазнить каждую женщину Лондона, я упустил момент, когда единственным предметом твоих мечтаний наконец стал твой собственный муж.
- При чем тут Рудольф? – Беллатрикс как будто даже растерялась.
- Разве не он тот самый не потасканный, как ты выразилась, чистый и свежий? Ведь, насколько я знаю, в отличие от большинства, он успел побывать только в одной постели, и то каким-то чудом, - Люциус всё больше распалялся, то ли от того, что бестолковый тюфяк Лестрейндж всегда его бесил, то ли от того, что бестолковый тюфяк Лестрейнж сейчас был занят Снейпом, что почему-то бесило ещё больше, - впрочем, я думаю это ненадолго. Думаю, как раз сейчас его больше всего занимает Северус Снейп, которого он лапал прямо в вашем доме.
Белатрикс изменилась в лице и вскочила с места:
- Что ты сказал?
- Он лапал Северуса Снейпа, - немного обескураженно повторил Люциус, - я понимаю, это...
- Да заткнись ты! - глаза Белл полыхнули гневом и фанатичным огнем. - Некогда! Извини, на чай не останусь. Боже мой, единственный девственник в моем окружении, и этот мужлан, которому вообще плевать на кого он влез, собрался его испортить!
- Белла... - потрясенно прохрипел Люциус.
- Еще одно слово, - процедила она, опасно щуря глаза, - и будешь виноват ты...
Малфой сразу вспомнил о достижениях свояченицы в непростительных проклятьях и испуганно кивнул. Та развернулась и вышла из гостиной, хлопнув на прощание дверью так, что с небольшого столика упала ваза с цветами.
Название: Коллекционер
Авторы: Графиня Барбосса, Ludowig
Тип: слэш и чуть-чуть гета
Жанр: социальный роман
Рейтинг: R
Пейринг: ЛМ/СС, СС/пожиратели смерти
Дисклаймер: ну типа все права у Ро, а мы тут коммерческой выгоды не извлекаем
Предупреждение: Не бечено, сильно в работе, ООС (у нас свой мир, так что если ваш Люциус не такой, пишите про него сами).
Аннотация: Наша очередная глубоко философская притча в духе Евгения Петросяна, Ричарда Баха и Паоло Коэльо.
первый кусогПалач
Сидя у себя в кабинете, мистер Малфой с некоторым раздражением наблюдал сквозь оконное стекло за лениво вышагивающими по пожухлой траве белыми павлинами. На душе было серо и муторно. С некоторых пор Малфой заметил, что жизнь стала как будто более тусклой и обтекаемой, напрочь лишенной острых углов, за которые можно было бы ухватиться для усиления восприятия и просто для собственного удовольствия. Да что там, было просто скучно.
- Люциус, ты слушаешь? – грохнул по столешнице стаканом Уолден МакНейр.
- Да-да, конечно, - тут же вздрогнул Малфой.
- Так вот, этот мальчишка в самый последний момент сообразил, что это совсем не то, что он представлял в своих алчных мечтах. И давай умолять: мистер, пожалуйста, не надо. Пустите, мистер. А я только этого ждал.
- Да ну? – совсем не артистично изумился Люциус.
Краем глаза он раздраженно отметил щедрую лужицу коллекционного коньяка на янтарной мозаике выписанного за большие деньги из дремучей Прибалтики столика.
- А ты думал! Только тогда-то самое веселье и начинается! Я, значит, его через колено и...
Люциус, на время забыв про стол и коньяк, с удовольствием покачал головой:
- Ты, Уоли, маньяк. Настоящий садист.
Уолден МакНеер, конечно, был грубоват для его кабинета, да и вообще для всего его дома. Вечно вытирал свои могучие сапожищи о шелковые ковры, успел разбить пару не поддающихся магическому воздействию уникальных китайских ваз, а уж поломанные стулья и оборванные гардины и вовсе не приходилось считать, но его грубая дружба и смешное первобытное уважение Люциусу странно льстили, не говоря уж о том, что иметь в своем окружении человека столь пикантных привычек было приятно.
- Слушай, а ты по-нормальному-то хоть раз в жизни трахался?
- Нет, - сурово отрезал МакНеер и тут же продолжил. - Да это что! Видел бы ты, что Грэйбек вытворял с маггловской девкой, - он жадно отпил коньяка. Люциус мысленно, в который раз, восхитился его способностью хлебать жидкость двухсотлетней выдержки так, как будто это был дешевый самогон. - Какой-то ты сегодня мутный, дружище.
Малфой вынужден был согласится с приятелем. Слово «мутный» как нельзя лучше отражало его состояние, однако показывать посторонним своё настроение было не в традициях Малфоев, поэтому Люциус с наигранной бодростью пригубил коньяка и попытался ухмыльнуться, подражая МакНейру.
- Тебе показалось, Уоли. Так что там с маггловской девкой? Хочешь утаить какие-то подробности от лучшего друга?
- Про магловскую девку много сказать не смогу, про процесс ты лучше расспроси самого Грейбека, но остались от нее требуха да кости, если Фенька не врет, то он выебал ее даже в череп, конечно после того как мозгами пообедал.
Люциус едва не поперхнулся, но вскоре почувствовал немое уважение, сам он едва не падал в обморок от одного вида царапины чуть более серьезной чем порез от стальной бритвы с изящной инкрустацией и парой мелких рубинов на платиновой ручке, принадлежавшей ранее, если его поставщик не наврал, самому Хусейну.
- Ну так он же оборотень, - значительно произнес Малфой, - давай дальше про мальчишку.
- Мальчишка оказался сопляком. Вырубился сразу после того, как я вставил подсвечник ему в зад, - оскалился Уолден, - Дальше было что-то вроде некрофилии. Ты бы сам уже попробовал, а то ты мне напоминаешь нищего, который с маниакальным упорством рассматривает витрину бакалейной лавки.
- Мне, МакНейр, по статусу не положено заниматься подобным вещами, - попытался отшутиться Малфой, - приходится довольствоваться малым.
- Что-то я прежде не слышал, чтобы ты довольствовался малым, - Уолден кивнул на массивное платиновое пресс-папье.
Люциус смущенно откашлялся:
- Мне надо подумать. Возможно, я не уверен, что хочу именно мальчика.
При слове «мальчик» очень некстати вспомнился Драко, маленький трогательный белокурый херувимчик в смешных кукольных костюмах в бантик и рюшечку — Люциуса перекосило.
- А что! - МакНеер истолковал его гримасу явно иначе. - Думаешь с мужиком чем-то хуже?
- Да с чего ты взял, что мне нужен мужик? – излишне раздраженно спросил Люциус.
- А почему бы и нет? Увидишь, тебе понравится. Ты должен расширять свой, - МакНейр захохотал, проливая коньяк, - кругозор.
Люциус мысленно кивнул — что-то в этом было. Исподтишка глянув на приятеля и отпив солидный глоток, он насмешливо произнес:
- А с кем расширять-то, что ли с тобой?
МакНеер, враз посерьезневший, осторожно поставив стакан на столик и с минуту помолчав, задал встречный вопрос:
- А почему бы и не со мной?
И такое у него сделалось лицо, что Люциус аж захохотал.
- Еще не хватало, - отсмеявшись, произнес он, слегка постанывая, - ты же еще чего доброго мне для начала позвоночник захочешь вырвать.
- Положим, позвоночник не вырву, но тебе точно будет что вспомнить на старости лет, - распознав наконец настроение собеседника, МакНейр раздраженно сплюнул прямо себе под ноги.
- Уж лучше оставлю тебя на крайний случай, старина. Когда жизнь вконец опостылит, - примирительно улыбнулся Люциус.
- Судя по твоей роже, Малфой, ждать мне осталось едва ли больше месяца.
- А что с моей рожей? – машинально испугался Малфой, тоже ведь в какой-то мере коллекционная редкость.
- Она стала совсем тухлой, вот что с ней. Ты выглядишь так, будто от тебя воняет плесенью. Вы, аристократы, не понимаете своего счастья. Будь у меня столько денег, я бы поимел любого, кого захочу. Не то чтобы я и так не мог, - спохватился Уолден, - но за деньги они в койке шустрее.
- И с кем бы ты переспал, если бы мог иметь любого?
- Да хоть со Снейпом, - с готовностью ответил МакНейр.
- Эээ... недоверчиво протянул Люциус, испытывая от слов Уолдена какое-то неприятное, но вместе с тем бодрящее ощущение. - Зачем?
МакНейр, не ожидавший такого вопроса, тупо уставился на Малфоя.
- Как зачем? - спросил он после продолжительного молчания. - Просто так. Ну Снейп же!
Теперь замолчал Люциус. Из всех его попыток вспомнить что-нибудь сексуальное про Снейпа, на ум приходила только прошлая попойка, когда он наж... слегка перебрав, висел на нем и с раздражением думал, что к своим двадцати четырем тот мог бы быть и слегка помягче, а не таким костлявым.
- Зачем с ним спать, я не понимаю. Он же полная противоположность секса.
- Что б ты понимал, - фыркнул МакНейр, вероятно оскорбленный в лучших чувствах. - Мне уже не первый год хочется перевернуть этого чванливого поганца кверху задницей и объяснить, что вся его надменность гроша ломаного не стоит.
- А, так ты в этом смысле, - разочарованно махнул рукой Люциус. - Я было решил, что есть какие-то другие поводы, помимо банального, как это, доминирования.
- Но-но, я же тебя никак не обзываю, - МакНеер, вдруг решил обидеться припомнив о своей шотландской гордости.
- А, - отмахнулся от него наконец развеселившийся и почувствовавший вкус к жизни Люциус, - я только имел в виду, что ты хочешь показать ему кто главный самым приятным для тебя способом.
Налив себе еще коньяка, Малфой почувствовал прилив самоуважения..
- Я же не зверь какой-то, - продолжал возмущаться МакНейр, - что-то в нём точно есть, говорю тебе.
- Да? И что же? – насмешливо поинтересовался Малфой, - Бледный, худой, желчный тип. Костлявый, между прочим.
- Не костлявый, а изящный. Кто из нас аристократ, Малфой? – забывшись, Уолден попытался отпить из пустого стакана. - И эти его глазища. Бездонные, вот.
- Ну да, ну да, - продолжал потешаться над ним Малфой, - и плоская задница. То есть миниатюрная.
- Ты просто пресыщенный жлоб и не способен оценить настоящей красоты, - МакНеер окончательно разобидевшись, встал, не забыв перед тем как уйти бросить алчный взгляд на еще наполовину полную коньяком бутыль.
Убийца
Бутыль огдена была еще на половину полна, а Люциус уже заскучал. Печально глядя сквозь стакан, он слушал Долохова.
- Ты зря недооцениваешь порку – древнейшее и благороднейшее, надо сказать, из искусств, не говоря уж о том, что требует изрядного навыка и подготовки, - говорил тот, довольно и даже с некоторым оттенком мечтательности улыбаясь. Смотреть в его серые жестоко прищуренные глаза убийцы Люциус избегал уже минут пятнадцать.
Он в очередной раз оглядел заведение, в которое пригласил его Долохов и поёжился. Антонин умудрялся находить для их редких встреч самые затрапезные кабаки во всей Британии, вот и сейчас они сидели в шаткой хибаре в порту, где всё пропахло селедкой и гниющими рыбацкими сетями. Место называлось то ли Ржавый якорь, то ли Золотой поплавок. Разговоры про порку были здесь так же уместны, как танцы на столе в кабинете министра магии.
- Никогда не порол людей, - легко признался Люциус, так как был уже слегка на взводе – только что какой-то коротышка с гнилыми зубами попытался спереть его перчатки, - не тянуло что-то.
Долохов посмотрел на него с заметной укоризной:
- Как молод и неопытен ты еще, Люциус, все бы тебе одни игрушки, но ничего, повзрослеешь. Все со временем придет. Я в твои года... Или нет, мне кажется было шестнадцать, тоже коллекционировал. Помнится, с неделю охотился за кнутом из кожи хвостороги с жалами осетинских голубых пчел.
Люциусу, который только заметил что под его сапогом плещется едва не с целое озеро лужа чего-то нелицеприятного, этот поворот разговора показался почти многообещающим.
- Голубые пчелы? Недурно, - отозвался он, стараясь вытирать сапог о ножку стола как можно незаметнее, - и в какую сумму это вам влетело, хотелось бы знать? Вам было шестнадцать? Курс галеона к сегодняшнему... хм.. один к четырем, наверное, чуть больше...
- Бесплатно, друг мой, бесплатно. Если говорить о деньгах, а не о хитроумии и времени. Но в любом случае, кнут того стоил. Попробуйте как-нибудь царапнуть руку жалом – не забудете уже никогда, а тот кнут их усеивали сотни. Даже самый последний гордец через десяток ударов начнет умолять и будет готов более чем на все. Вам, наверное, хватило бы и двух.
Люциус нервно поежился.
- И что, неужели кто-то добровольно соглашался на подобные экзекуции? – Люциус конечно знал, по большей части из рассказов приятелей, что в мире полно жутких извращенцев, но чтобы так...
- Разумеется нет, - Антонин захохотал, да так, что бармен он неожиданности выронил из рук бутылку какой-то мутной бурды, - для тех кто согласен, у меня есть другие игрушки, понежнее.
- Воображаю, - фыркнул Люциус.
- Ты бы попробовал, как-нибудь, Малфой. Уверен, твоя унылая рожа в момент преобразилась бы.
- Да от чего вы все взяли, что я унылый? – Люциус залпом, совсем не аристократично, опрокинул свой стакан, - сначала МакНейр, теперь ты. Можно подумать, вы заключили пари. Поспорили, кто из вас быстрее сделает из меня извращенца. Я уже не удивлюсь, если завтра ко мне явится Белла и предложит поразвлечься с гиппогрифом.
- МакНейр? - Долохов казался искренне удивленным и Люциус немного расслабился. - А что такого непристойного мог придумать этот мясник? Ему бы только головы рубить, в этом он вполне хорош, а во всем остальном – пень, думается мне, пнем и никакой фантазии.
Малфой немного помялся, сомневаясь хорошо ли это выдавать друга или нет, но все же, понизив голос, сказал:
- Он, видишь ли, давно мечтает трахнуть Снейпа.
Какое-то время Долохов молчал, и от его пронзительного взгляда у Люциуса душа чуть было не ушла в пятки.
- Беру свои слова обратно, - наконец процедил сквозь зубы Антонин, - он вовсе не так прост и туп.
- Что? - Люциус вдруг почувствовал, что окончательно перестал что либо понимать. Верно он и действительно, как бы это... несколько отстал от своих соратников и дружбанов. Погряз в наивности, как ему с неделю назад имел наглость сказать Рудольф.
- Хороший вкус у нашего плебея, вот что я хочу сказать, но... - Долохов усмехнулся, - блажен, кто верует. Снейпа ему не видать как своих ушей. Или я буду не я.
- Тебе-то зачем Снейп? Что в нём такого, я не понимаю, - уже взмолился Люциус.
- Ну как тебе сказать, - дальше Долохов говорил каким-то мечтательно-мурлыкающим шепотом. - Скромное очарование идущего на смерть, тлен, темнота, увядшие лилии, декаданс. В общем я бы его... – дальнейшее было сказано очень тихо, но так проникновенно, что даже Малфой залился краской, - а потом я бы его придушил. Для завершения картины. Как тебе?
Откашлявшись, Люциус смог выдавить из себя только глубокомысленное: «Эээээ», - и, как за спасательный круг, ухватился за бутылку. Выпив, он с некоторым новым уважением покосился на Долохова. Этот странный русский, с его странными привычками, шумными гулянкам, запоями и причудами вроде ручных медведей и любви к цыганам в этот день открыл себя с новой стороны.
- Вам бы, Антонин, стихи писать, - сказал, наконец немного придя в себя, Люциус, пылкое воображение которого уже нарисовало целый каскад непристойнейших сцен, - или там романы...
- Пусть романы пишет МакНейр, думаю, ему больше ничего не остаётся. Надо бы заглянуть к Снейпу, а? Он вроде бы твой приятель, так что ты мог бы быть изрядным подспорьем в моих амурных делах.
И вот тут Люциус почувствовал себя странно, очень странно. Так, как будто бы кто-то пытается стащить у него любимые запонки. И вместе с тем, привычный азарт, словно на аукционе всплыло редкое издание Молота ведьм, и какой-то нахал собрался его перекупить.
- Это было бы забавно, - произнес он, напустив на себя самый беззаботный вид, - думаю к каникулам мне удастся его из Хогвартса выманить, но до того я бы ничего не стал предпринимать.
Апеллент
Стоя у стены, картинно завернувшись в полу теплой шерстяной мантии, Снейп с наслаждением наблюдал за страданиями мисс Фергюссон. Юная нахалка имела смелость заявиться на отработку в короткой, едва прикрывающей срам, юбчонке и расстегнутой едва не до пупа блузке, за что и поплатилась.
- Время вышло, мисс Фергюссон, разберете оставшееся завтра. И, надеюсь, - он позволил себе издевательски усмехнуться, - сегодняшняя отработка научит вас одеваться в соответствии с приличиями и правилами школы, в которой вам посчастливилось учиться.
Дева-роза оторвалась от созерцания этикеток на в изобилии стоявших перед ней склянках, и поглядела большими, ясными глазами на профессора.
- Сэр, я люблю вас, - шепотом призналась мисс Фергюссон.
- Что?? – у Снейпа даже пола мантии, до этого так элегантно свисавшая с локтя, плюхнулась на пол.
- Люблю, - вздохнула девушка, - уже давно, три недели.
После двух часов в подземелье ее подбородок заметно трясся, а пухленькие алые губки несколько посинели, что сильно подпортило эффект от признания. Дева нерешительно подняла покрытые пупырышками мурашек руки с закатанными по локоть рукавами, видимо для того чтобы броситься преподавателю на шею, но тут же опустила, чтобы обнять себя за плечи и забиться в ознобе.
- Неслыханная наглость, - выдал молодой и еще не успевший привыкнуть к подобным выступлениям профессор, - вы что, рассчитываете таким образом получить четверку на экзамене? - спросил он с подозрением, мысленно хваля себя за то, что сообразил не остаться в лаборатории, а сразу же ушел пить чай с коньяком в собственный кабинет.
- Нет, что вы...я просто... – плечики девчонки затряслись.
- Просто решили наплевать на школьные правила? Просто забыли сколько вам лет? Или просто забыли для чего вы здесь находитесь? – с каждым словом тон Снейпа приобретал всю большую презрительность. - Если хотите, я вам напомню. Вы здесь, чтобы получать образование, а не для неумелых попыток закрутить роман с человеком, который вам в отцы годится, - тут Снейп, конечно, покривил душой, но сознание собственной важности требовало красноречия. - Чего вы ждали? Что я заключу в свои объятия сопливую девчонку, которая не может даже толком сварить восстанавливающее зелье? Ведь вы по-этому оказались здесь, из-за вашей собственной бестолковости.
- Я сделала это нарочно, - мисс Фергюссон шмыгнула носом.
Распаленный собственной речью Снейп не сразу понял о чем лепечет стоящая перед ним, чуть не рыдающая ученица, но когда смысл ее слов проник в его возмущенный разум, он чуть не взорвался.
- Что?!! Вы нарочно испортили массу прекрасных ингредиентов, сварив невразумительную мутную бурду, в надежде понравиться мне?! - голос Снейпа сорвался на фальцет, а на всегда бледном лице вспыхнули красные пятна. - Убирайтесь! Немедленно! Еще хоть одно испорченное зелье и вам даже тройки у меня на экзамене не видать!
И схватив мисс Фергюсон за локоть, он вытолкал ее из лаборатории, чтобы потом через внутреннюю дверь убраться к себе в кабинет.
- Отлично, Снейп, - позже оценил картину внутренний голос Снейпа и по совместительству его единственный друг, - ты только что профукал ещё одну отличную возможность лишиться девственности. В твои-то двадцать четыре. Какой стыд.
- Подумаешь, пойду в бордель, - отмахнулся от него Снейп, всё ещё довольный своей ролью учителя-психопата, которую в последствии хотел сделать основной и главной.
- Да, ты это уже лет пять твердишь, кретин. – дальнейшие вопли разгневанного рассудка были заглушены ещё одной рюмкой отменного коньяка перед пылающим камином в кабинете.
продолжение Испорченный
Младший Лестрейндж имел вдохновенно-задумчивый вид и иногда томно вздыхал, зато Люциус наконец-то чувствовал приятное оживление, подкрепленное коллекционным вином, которое он захватил из собственных погребов. И если обычно молчаливость Рабастана его сильно раздражала, то в этот раз она казалась истинным благословением.
- Сущее удовольствие с тобой сегодня разговаривать! - после долгого рассуждения о прелестях соколиной охоты и возможности приобретения удивительной по своим достоинствам птицы, которая, судя по отзывам восхищенных очевидцев, была способна унести в когтях лошадь, Люциус так разошелся, что даже позволил себе фамильярно хлопнуть приятеля по плечу. - А то, я уже начинал думать, что весь мир катится в пропасть. Все толкуют то о пытках, то розовопопых мальчиках, то и вовсе о Снейпе.
Услышав слово «Снейп», Рабастан неожиданно встрепенулся.
- Я у него был вчера, - мечтательно проговорил Лестрейндж, уставившись куда-то сквозь Малфоя.
- Пытался соблазнить? – ехидно осведомился Люциус, ожидая уже привычной в последнее время исповеди о заветных желаниях и детального описания их исполнения. И всё-таки какая-то часть его рассудка, та самая, скучающая и пресыщенная, сладко напряглась.
- Ты рехнулся что ли? – вытаращился на него Рабастан, - Малфой, ты не думал, что тебе пора чаще выходить из дома? Посещать знакомых, интересоваться чем-то помимо гнусных извращений?
Малфой задохнулся от возмущения. Немедленно захотелось начать оправдываться, но что-то подсказывало, что так будет только хуже.
- Нет, я удивляюсь, как ты вообще мог сказать такое! - продолжал бушевать Рабастан. - Снейп... он же... он же...
- Он же что? - перебил его, едко цедя, Малфой. - Недооцененный, непонятый, тонко чувствующий?
Рабастан замолчал.
- Ну по крайне мере, отходняков с его зелий никогда не бывает, - наконец собравшись с мыслями, с вызовом кинул он.
- Каких отходняков? – переспросил Люциус. Понимание приходило медленно и неохотно. Малфой пристально посмотрел на Рабастана – на наркомана он был не слишком похож. Точнее не похож совсем. По крайней мере, на тех наркоманов, которых Люциусу посчастливилось видеть в трущобах, куда заносила его нелёгкая в лице Антонина Долохова. Никакого бегающего взгляда, трясущихся рук, драных рубашек, недельной щетины и прочих признаков телесной и духовной деградации. Да что там, Рабастан даже не пытался одолжить у него денег или что-нибудь украсть. Ни разу.
- Каких-каких? Обычных, - Рабастан слегка замялся, - ну, как после виски твоего, только хуже. Представь: руки трясутся, в глазах, как песку насыпали, сил нет даже чтобы бреющее наложить и только смотришь, нельзя ли у кого одолжить, чтобы здоровье поправить...
Выглядел он после этого своего признания взволнованным, смущенным и взъерошенным, благо черные кудри позволяли. Люциус нервно откашлялся и уцепился за свой бокал с вином. На правой щеке Рабастана ему примерещился намек на щетину.
- Эээ... - вяло промямлил он, - и долго уже ты... ну...
В принципе, это многое объясняло и извечную поэтическую задумчивость, и то что над любыми шутками Рабастан либо не смеялся вовсе, либо смеялся последним, и даже написание стихов настолько гнусных, что Малфой их не переносил даже в изрядном подпитии.
- Да ещё со школы, - Рабастан неожиданно оживился, - Это моё вдохновение, моя страсть! – Люциус молча глядел на Лестрейнджа, который начал активно жестикулировать, вероятно, чтобы более красочно обозначить свои чувства. Он явно уже что-то принял и это что-то начало действовать. А Рабастан, между тем, продолжал. Он даже вскочил на ноги и стал бесцельно бродить по комнате, только чудом избегая столкновений со шкафами и креслами.
- И Снейп. Люциус, как хорошо, что он появился в моей жизни. Ты представить себе не можешь сколько поэзии, сколько чувственности он мне дарит. Вообрази, я в сладкой неге распластан на жесткой кушетке в его комнате, на полу – опустевшая склянка, вероломно брошенная на поругание, лишенная своего ценного содержимого. И он, Снейп, равнодушно скользит по мне взглядом, без единой эмоции, разве что иногда презрительно усмехаясь, режет ингредиенты, заглядывает в пыльные гримуары, точно Фауст, пытающийся разгадать причудливые изгибы мироздания. И всё это – моё блаженство и его равнодушие, переплетаются в дивном танце, словно лёд и пламень.
Рабастан остановился и шумно отдышался. Щеки его пылали.
Малфой, с испугом и брезгливостью следивший за приятелем, как раз прикидывал, что лучше: бежать опрометью из замка Лестранжей, пока Рабастан не начал буйствовать или вооружиться каминным совком, лежащим неподалеку, когда Рабастан как-то сдулся и, залившись по самые уши краской, упал обратно в свое кресло.
- А какого, прости, Дьявола, - увидев что опасность миновала, Люциус не на шутку рассердился, - ты тогда на меня кричал?
- В смысле? - глухо отозвался Рабастан.
«Точно что-то принял, - с отвращением подумал Малфой, - надо будет расспросить Снейпа, что за дрянь он ему дает».
- Ты имел смелость обозвать меня извращенцем из-за того, что я, не погрешив против истины, заметь, предположил, что у тебя с ним какие-то богомерзкие шашни.
- Ах, Люциус, ты такой глупый, - на лице Рабастана отразились снисходительность и жалость, - это же ЧУВСТВА, как ты не понимаешь. Эфир, астрал, - он тяжело вздохнул, - я бы никогда не посмел разрушить это великолепие своими посягательствами, прикоснуться к этим ледяным пальцам, провести губами по изможденной щеке, всё что я могу – ласкать глазами смоль его волос, его чернильные силуэт и приходить снова и снова, презирая себя за то, что отрываю его от материй куда более высоких, чем я, презренный, могу себе вообразить. Разве могу я мечтать о взаимности? Мне достаточно того вдохновения, которым он одаривает меня уже столько лет. Все поэмы, все сонеты, всё о нем и только о нем.
Глаза Рабастана как-то неестественно мечтательно закатились и в сознании Люциуса, давно пожалевшего, о том, что рискнул вызвать его на откровенность, зародилась мысль, которую он и поспешил озвучить:
- Раба, с тобой все хорошо? Что ты принял? Может быть... эээ... вызвать кого-нибудь из Мунго?
От беспокойства он даже встал со своего места и попытался было нащупать у Рабастана пульс – как никак, все же брат мужа жениной сестры.
- Уйди, дурак! - с неожиданной силой вырвался Рабастан. - Просто неотесанный чурбан! Я ему душу открываю, а он...
Люциус с силой захлопнул дверь и поспешил к выходу. Хотелось домой, в безопасность, подальше от помешанных. Сидеть в кабинете, созерцать белых павлинов и скучать. Неожиданно оказалось, что скучать даже приятно, по крайней мере, не нужно ломать голову над тем, от чего всем так понадобился унылый и совершенно непривлекательный Снейп. Совершенно непривлекательный! Смоль волос... тьфу! По крайней мере, ему, Лорду Малфою, больше не придётся выслушивать снейповы занудные замечания и пить с ним коньяк каждую вторую среду месяца. Пусть снабжает опиатами чокнутого Рабастана и других своих обожателей, и вообще катится ко всем чертям.
Люциус хотел было презрительно фыркнуть, однако ему помешали явившиеся невесть откуда Рудольфус и злополучный Снейп, который, ко всему прочему, смел выглядеть как обычно — недовольным и мрачным. Как будто ничего не происходило.
- Здравствуй, Люциус, - Рудольф прямо таки любовно вцепился в предплечье Снейпа и расцвёл в глупой ухмылке. Снейп, конечно же, никак не отреагировал, только кивнул в знак приветствия, словно ему не было до Малфоя никакого дела.
Безумная
- Ах, не смеши меня, Белла, - Нарциса едва дышала, лежа на кушетке.
- Нет, правда, я всегда была уверенна, что Люциус трахается, надев на волосы сеточку. Только не говори мне, что это не так, я сегодня не готова к потрясениям.
- Ну на самом деле он... - Нарциса попыталась сесть, - только не говори что я тебе это сказала! - она сделала страшные глаза, и в этот самый момент в гостиную вошел Люциус.
- Сплетничаете, мои дороге? - выглядел он взволнованно и несколько помято, но при этом сиял благодушием. - Любимая, - он наклонился к Нарциссе, чтобы поцеловать в губы, затем перешел к свояченице, - Белла, позволь ручку.
Беллатрикс брезгливо поморщилась.
- Девочки, вы просто не представляете, как счастлив я вас видеть! Женщина — вот настоящие чистота и волшебство.
- Дорогой, с тобой всё хорошо? – Нарцисса нахмурилась.
- Разумеется, ангел мой, всё прекрасно. Я просто безмерно счастлив оказаться в вашем обществе. Любые заботы меркнут рядом с вашей чистой незамутнённостью несмышленых детей, естественностью трав и цветов... – внезапно Люциус осёкся. Долгое общение с Рабастаном всё-таки не прошло для него даром.
- Тебе нужно выпить чаю, милый, - Нарцисса ласково провела пальцами по щеке мужа, - я сейчас распоряжусь. Ты выглядишь очень усталым, - женщина ещё раз смерила Люциуса взглядом, в котором читалась крайняя озабоченность, и вышла из комнаты.
Малфой мысленно обругал себя последними словами, справедливо предположив, что сегодня произвёл на жену и свояченицу впечатление полного идиота. Чертовы Лестрейнджи.
- Белла, - он заставил себя взглянуть на сестру Нарциссы и улыбнулся почти искренне, - ты бываешь у нас удручающе редко. Я скучал, - Люциус снова поймал изящное запястье Беллатрикс и легонько коснулся его губами, как раз в том месте, где под бледной кожей виднелось переплетение тонких вен.
- Не слишком-то увлекайся, Люциус, - Белла с раздражением отдернула руку, единственная причина, по которой я здесь редко бываю — это ты.
- Ну конечно, я все понимаю, - на его лице отразилась работа мысли, - тебе должно быть тяжело меня видеть после всего, что у нас было.
Белатрикс замерла.
- У нас был поцелуй. На четвертом курсе, - прошипела сквозь зубы она.
- Ты была влюблена в меня, как кошка, - Люциус от удовольствия даже прикрыл глаза, - и что это был за поцелуй! Кстати, почему бы тебе не поцеловать меня сейчас? - он подвинулся еще ближе, хотя на лице Беллы и так явственно читалось, что муженек сестры уже перешел все допустимые границы. - Пока Нарси заваривает нам чай, - горячо прошептал он куда-то в область ее ключицы.
Беллатрикс, которая всё это время осторожно отодвигалась от родственника, наконец уперлась спиной в подлокотник дивана — пути к поступлению были отрезаны окончательно.
- Прекрати немедленно, - глаза мадам Лестрейндж нехорошо сузились.
- Я бы рад, - Люциус изобразил горестный вздох, - но это не в моих силах. Всего один раз, Белла. Ведь раньше ты любила меня целовать, почему ты больше этого не делаешь?
- Люциус, ты ведь раньше мочился в свои атласные пелёнки, почему же ты больше этого не делаешь? – в тон ему ответила Беллатрикс.
От неожиданности Люциус отпрянул и с удивлением уставился на свояченицу, которая раньше никогда не реагировала на его внимание подобным образом.
- Ты ведь так больше не делаешь? Или? – Беллатрикс с насмешкой смотрела на ошарашенного Малфоя.
Люциус нервно откашлялся.
- Потом, - продолжила Белатрикс, явно наслаждаясь победой, - ничто не длится вечно. Тогда ты был юн, свеж и чист. Эта вся мальчишеская грязь, она тебя как будто не касалась.
Люциус продолжал смотреть на нее с крайним изумлением и даже забыл временно про пеленки.
- А сейчас... - голос Белл преисполнился самым неприятным ехидством, - Люци, ты не находишь, что для меня ты уже изрядно потаскан?
Малфой в ужасе вытаращил глаза. Со страхом и содроганием он вернулся в тот момент, когда последний раз рассматривал себя в зеркало. Тогда-то ему показалось, что все очень и очень даже ничего, даже, можно сказать, шикарно. Неужели он себя обманывал? Он с ужасом подумал о том, что изо всех последних волнений пару ночей мало спал и, вероятно, из-за этого...
- Мне кажется, в твоей постели перебывал уже весь Лондон, - Беллатрикс скривилась, - это просто отвратительно.
Люциус испытал немалое облегчение о того, что дело было вовсе не в том, что он постарел, но слова, всё равно опередили мысли:
- Знаешь, Белла, тебе ведь тоже уже не восемнадцать, - выпалил он и тут же пожалел о сказанном, как ни крути, поступок был не достоин настоящего джентльмена. - Прости меня, Беллатрикс. Прости.
- Вполне в твоём духе, - фыркнула свояченица, - Ничего другого я и не ожидала. Тебе стоит поменьше таскаться к сомнительным бабам, Люци, иначе растеряешь все остатки хорошего воспитания.
- Действительно, пытаясь соблазнить каждую женщину Лондона, я упустил момент, когда единственным предметом твоих мечтаний наконец стал твой собственный муж.
- При чем тут Рудольф? – Беллатрикс как будто даже растерялась.
- Разве не он тот самый не потасканный, как ты выразилась, чистый и свежий? Ведь, насколько я знаю, в отличие от большинства, он успел побывать только в одной постели, и то каким-то чудом, - Люциус всё больше распалялся, то ли от того, что бестолковый тюфяк Лестрейндж всегда его бесил, то ли от того, что бестолковый тюфяк Лестрейнж сейчас был занят Снейпом, что почему-то бесило ещё больше, - впрочем, я думаю это ненадолго. Думаю, как раз сейчас его больше всего занимает Северус Снейп, которого он лапал прямо в вашем доме.
Белатрикс изменилась в лице и вскочила с места:
- Что ты сказал?
- Он лапал Северуса Снейпа, - немного обескураженно повторил Люциус, - я понимаю, это...
- Да заткнись ты! - глаза Белл полыхнули гневом и фанатичным огнем. - Некогда! Извини, на чай не останусь. Боже мой, единственный девственник в моем окружении, и этот мужлан, которому вообще плевать на кого он влез, собрался его испортить!
- Белла... - потрясенно прохрипел Люциус.
- Еще одно слово, - процедила она, опасно щуря глаза, - и будешь виноват ты...
Малфой сразу вспомнил о достижениях свояченицы в непростительных проклятьях и испуганно кивнул. Та развернулась и вышла из гостиной, хлопнув на прощание дверью так, что с небольшого столика упала ваза с цветами.
@темы: Текст
-
-
24.03.2010 в 12:41- Сэр, я люблю вас, - шепотом призналась мисс Фергюссон.
- Что?? – у Снейпа даже пола мантии, до этого так элегантно свисавшая с локтя, плюхнулась на пол.
- Люблю, - вздохнула девушка, - уже давно, три недели.
И Люциус ваш с Графиней вдохновляет
-
-
24.03.2010 в 12:44-
-
24.03.2010 в 12:46-
-
24.03.2010 в 20:03-
-
24.03.2010 в 20:24-
-
24.03.2010 в 21:29-
-
25.03.2010 в 13:57-
-
25.03.2010 в 17:44-
-
25.03.2010 в 17:59-
-
25.03.2010 в 19:00когда нас хвалят, мы начинаем на это подсаживаться и писать ударными темпами заради новой дозы ))))